Жизнь по погоде: Эссе победителей

Жизнь по погоде: Эссе победителей

 
12.04.2010 17:28
Жизнь по погоде: Эссе победителей

Мы публикуем эссе победителей конкурса «Жизнь по погоде». Пунктуация и орфография авторов сохранена

Чилима ты моя, Чилима+

Общаясь как-то в «аське» ненастным летним деньком, на традиционное «Как дела?» отстучала по клавишам устало-обречённо: «Ч-и-л-и-м-а+» А в ответ недоумённое: «??? Чилима? Что за зверь такой?» Зверь? Почему зверь? Ах, да, действительно, водится в наших прибрежных водах такая м-а-а-аленькая креветка под смешным названием «чилим». Но речь шла не о ней, а о том состоянии, в котором перманентно пребывает весь Владивосток с населяющими его жителями каждое лето.

ЧилимА+ Именно так, с ударением на последнем слоге, произносят у нас это слово, знакомое и понятное каждому горожанину с самого рождения. Этим диалектизмом мы именуем ну очень мелкодисперсную стопроцентную влажность, которая ощущается каждой клеточкой организма. А как объяснить значение этого исконно нашего, приморского, словечка жителю европейской части страны, которому не приходилось целыми днями, неделями, а порой и месяцами работать, отдыхать, передвигаться, то есть жить в той взвеси мельчайших, парящих в воздухе капелек, которую кто-то невидимый словно распылил над городом из громадного пульверизатора? По ощущениям она похожа на баню, но не сухую финскую сауну, а русскую парную, если представить пар в ней распавшимся на крохотные «пикселы». Серое, без малейших просветов небо, неприветливое море холодного стального оттенка и повсюду+ дождь не дождь, морось не морось, туман не туман — одним словом, Чилима. Она рождается при встрече тёплого воздуха наших южных «крымских» широт с нашим не самым тёплым в мире Японским морем и царит в городе, превращая его улицы в размытые туманами фантастические акварели.

Чилима, от которой не скрыться даже под самым большим зонтом, потому что она не сыплется с неба дождём и не стучит звонкими каплями по стеклу, не лопается весёлыми пузырями в лужах и не расходится в них смайликами кругов, ибо она всепроникающа и вездесуща. Чилима, от которой одежда приходит в равновесие с атмосферой: не промокает насквозь, но и не высыхает до конца, а становится влажной, будто по ней недавно прошлись новомодным отпаривателем. Чилима, делающая развешенное на верёвках бельё похожим на то, что бойкие проводницы выдают в поездах недосушенным после посещения им железнодорожной прачечной. Чилима, увлажняющая кожу и разглаживающая мелкие морщинки почище всяких патентованных кремов. Чилима, сводящая на нет получасовые утренние усилия по выпрямлению волос с помощью утюжка и вмиг возвращающая им природную волнистость и пушистость. Чилима, вызывающая буйный рост охочих до тёплой влаги трав и цветов, которые вымахивают за какие-нибудь несколько дней по пояс в немног очисленных, чудом сохранившихся среди каменных джунглей оазисах, и напоминают в эту пору о непроходимых дебрях, существовавших здесь всего полтора века назад. Чилима, заставляющая владивостокцев нет-нет да и ощупывать свои шеи из опасения обнаружить на них проклёвывающиеся жабры.

«Да как же можно так жить?» — слышу резонный вопрос.

— Только веря, что после длительной мокрой оккупации Чилима непременно отступит, и обязательно выглянет яркое солнышко, которое на пару с залётным ветерком высушит наконец тёплыми лучами бельишко на рамах и надует его сотнями разноцветных парусов, придав домам сходство с огромными кораблями, а ласковое море окрасится в тот непередаваемый лазурно-синий цвет, который есть только у нашего моря!

Дарья

 

***

 Облака, как книги — их читают.

Только не осталось пониманья.

Облакам поэмы посвящают,

Дарят им бессчетные страданья.

И от этого, налившись серым пухом,

Облака толстеют... позже — плачут.

И для тех, кто стоек еще духом

Дождь становится подобием удачи.

Дождь — не слезы. Дождь, скорее, пальцы.

Он по струнам человеческим летает.

Мы звучим мелодиями счастья.

Дождь нас танцевать по жизни заставляет.

Облака взирают с неба гордо.

На людскую боль, людское счастье

Облака мигрируют покорно.

Люди тысячами молятся ненастью...

А.Теофраст

В детстве облака никогда не были для меня просто облаками... Я видела Замки, Драконов, еще много чего...

Бытует мнение, что облака — это такие взлохмаченные куски неба, практически невесомые и мягко — пушистые субстанции, эдакая взвесь капелек воды или льда. Это в корне не верно. Они как люди: рождаются и умирают, сходятся и расходятся, смеются и плачут, даже в гости друг к другу ходят. Самое чистое, что может быть в этом грешном мире — облака. Порой поднимешь голову, посмотришь на эти чудесные пушистые создания, и все плохое уйдет в небытие. А когда ужасная погода (во всем прекрасном смысле этого слова), сумрак и дождик размывает дороги, то вся ты наполняешься энергией и голова полна размышлений... В общем, облака такое растяжимое понятие... Облака — это что-то иллюзорное, недостижимое... Вот они есть, а вот только дымка осталась от мягкого видения, пронесшегося по небу. Они бывают очень красивыми! Во время заката они могут растянуться по небу разноцветными полосами — фиолетовыми, красными, оранжевыми, сиреневыми. Медленно, задумчиво плывущие... Разных неповторимых форм и будто бы разных консистенций... В такие минуты невольно залюбуешься небом.

Я хочу оказаться внутри облака... Правда, там должно быть холодно и мокро... Нет-нет, облако, как я его себе представляю, должно быть тёплым и мягким... Нечто среднее между пуховой периной и пеной для ванны... Ещё мне нравятся облака кучевые, те самые, что появляются первый раз в марте, и последний раз — в октябре. Яркое весеннее или летнее небо оттеняет их кипенную белизну, но снизу они серовато-синие. Тяжелые, свинцовые, низкие осенние облака, которые вот-вот упадут на землю, и можно будет их потрогать... И грозовые облака я люблю — хотя это уже тучи. Когда они на горизонте — мрачные, серо-фиолетовые, тяжелые, то и дело вспыхивающие пока еще далекими молниями, отблеском и приближением грозы. Они могут быть угрожающими и манящими. А еще люблю смотреть на облака из самолета сверху они, освещенные солнцем, кажутся сверкающей снежной пустыней и даже как будто искрятся, как ледяные грани. Когда солнце светит сквозь облака — они приглушают его свет, от чего он перестаёт быть слепящим и раздражающим, становится мягким...

Облака+ А как играет с ними ветер — ветер гонит стаи облаков вдаль, вдаль, вдаль, играя их формой, как ему вздумается. Ветер по полю, кусты движутся, ветер... А в голубом небе каравеллы, яхты... Красиво... Раскаты пены движутся, плывут куда-то, видимо им там что-то надо... Там, но не здесь... Как в жизни... Ласточки хватают на лету мошек, ястреба — ласточек... Мыши таскают рожь... А они все плывут, такие могущественные и величественные... И нет им дела до всего этого... Ведь они должны быть там, не здесь...

И почему-то когда на них смотришь, хочется умереть от непонятного восторга и светлой грусти. Они кажутся, непостижимо далёкими и в то же время протяни руку, и они твои. Собирай в горсть. Дари любимым людям. Нельзя их не любить. Такие легкие и нежные... Или тяжелые и угрюмые... Они такие красивые! Особенно серые, свинцовые. Создаётся впечатление, что они вот-вот упадут. А еще когда сильный ветер там, наверху, они так быстро бегут, что начинает голова кружиться. В любом случае облака несут в себе что-то такое...

Облака мы видим только днем, а день ассоциируется, как правило, с силами добра, с чем-то светлым и добрым.

Мне больше нравится ночь, когда мир меняется, становится загадочным и нереальным, но ночью не видно облаков, так что, это что-то и правда ангельское. Облака — это добродушные белогривые лошадки с мягким норовом, в крайнем случае — место, где живут души праведников.

Красиво, естественно, легко и высоко. Некий эталон может быть, к которому надо стремиться, когда становишься очень приземленным. Стоять ногами твердо на поверхности, конечно, здорово, но и отрываться от нее тоже надо. А то так и будем всю жизнь привязанными к одному месту. А надо как облака — везде плавать, все увидеть, все познать. И полетать немного...

Как-то любовалась вечерним небом. Такого неба я больше никогда не видела, а воспоминания остались. Вроде бы такой незначительный момент, но память бережно хранит его. Помню даже, что чувствовала тогда, безмятежность, забвение и это небо, хочется дотянуться до него, подняться над землёй и утонуть в трёхмерных облаках. Как-то грустно от мысли, что к ним никогда не прикоснутся. Такая лёгкая меланхолия, что скрывают эти облака? Момент был таким кратковременным, чувства такими ускользающими, но эти ощущения я не забуду. Наверно, это и есть счастье. Нужно просто научиться понимать это, наслаждаться мгновением. 

По-моему, из Бодлера цитата: «Так что же ты любишь, несуразный чужак? — Люблю облака, облака, плывущие там, далеко- далеко сказочные облака!» И я тоже люблю. Люблю облака — причудливые и манящие, волшебные, воздушные, нереальные, огромные, крошечные, светлые, темные, зовущие плыть за собой, волнующие и неповторимые — ЛЮБЛЮ!

Анна

***

Эльдар Рязанов однажды написал: « У природы нет плохой погоды, Каждая погода — благодать...»

Лучше просто не скажешь. Отношение к любой погоде — это состояние души.

Если в душе что-то разладилось, то и самый прекрасный солнечный, весенний день вызывает раздражение. А когда в душе царит гармония, то любая непогода будь то: гроза, дождь, зной, морось, метель и т.п. вызывает необыкновенные ощущения радости. Проверено на собственном опыте.

Эти строчки сами по себе сложились, когда я пешком добиралась с работы домой, а над городом бушевала метель.

Разгулялась под вечер метелица,

Завывает — со мной не шути...

Мне под ноги сугробами стелется,

Заметает тропинки-пути. 

Ах, метелица, душа снежная,

Не удастся меня запугать,

Я судьбой не была изнежена

И люблю в непогоду гулять.

Навстречу колючему ветру

По сугробам упрямо шагаю,

Ресницами заледенелыми

Глаза слегка прикрываю.

И под метельные всхлипы

Сквозь белоснежную мглу

Я вижу её суровую, чистую,

Несказанную красоту.

Иду, улыбаясь метелице,

Губами от снега мокрыми...

Кошкой под ноги она мне стелется —

Мы стали подружками добрыми.

Валентина Голубкова



Поделитесь новостью

Актуальные темы
Полезные ссылки